Бесконечность

— Для самого знака бесконечности мне был нужен кумач. Я уже работала с этим материалом и знаю, как он себя ведет. Мы обмерили карьер и высчитали по специальной формуле, что его понадобится около двух километров. Кумач — такой незамысловатый, грубый по выделке хлопок; когда-то в Советском Союзе он висел во всех красных уголках. Но видимо, сейчас он уже не столь популярен — и два километра кумача на Урале попросту не нашлось. «Рисовать» было нечем. И вот мне позвонили буквально за полдня до перформанса и спросили: «Ничего, если это будет шелк?» И я согласилась. Это был не настоящий, конечно, шелк, а сатин — такой тонкий хлопок с особым переплетением ткани, более сложным и плотным, чем у кумача. Его дополнительно обрабатывают кислотой, поэтому одна сторона у него блестящая, а другая — матовая. И когда мы стали с этим искусственным шелком работать, оказалось, что это совершенно фантастический материал.
И из-за конструктивной ошибки, случайности мы получили гораздо больше того, на что рассчитывали. Когда мы увидели эту ткань, поняли ее возможности, то стали с ней играть, использовать то блестящую, то неблестящую сторону. Она струилась, переливалась, в ней отражались голубое небо, наши девушки-актрисы. Красный цвет становился то бледно-розовым, то фиолетовым, то оранжевым, то желтым — в зависимости от того, как на него падал свет. Даже погода нам помогала, участвовала в перформансе. Прогноз обещал 10 градусов и дождь (и это в июле!). Но с того момента, как мы стали договариваться с природой, все изменилось. Вопреки всем прогнозам было яркое синее небо, по нему бежали огромные облака и разноцветные тучи. Было жарко, был ветер. И если бы у нас была возможность заказывать погоду, мы бы заказали именно такую.